Первый президент. Хаим Вейцман.

«Когда о нас с вами все давно позабудут, в Палестине будет стоять памятник этому человеку» (Ллойд Джордж).

16 мая 1948 — (7 Ияра 5708) Хаим Вейцман, находящийся в США, был назначен Президентом Израиля. Об этом ему сообщил по телефону знакомый журналист. Телеграмма от Бен-Гуриона пришла на следующий день.

«Городок, где я родился, Мотоль стоял на берегу небольшой речки, в болотистой местности, занимавшей большую часть Минской и соседних белорусских губерний, на плоской, открытой равнине, угрюмой и однообразной. Весной и осенью все вокруг превращалось в море грязи; зимой здесь царствовали лед и снег, летом неизменно стояло облако пыли. И повсюду на этой равнине, в сотнях городков и местечек, жили евреи, жили уже давно – крохотные еврейские островки в чужом океане…»Родом из Мотоля и мать будущего первого президента Израиля. О ней тот вспоминал с великой любовью и уважением.

В доме царила атмосфера еврейских народных традиций. Именно в Мотоле, в детские годы, похоже, и родилась (возможно, тогда еще и неосознанно) главная идея жизни будущего президента и основателя еврейского государства. Родилась из разговоров, песен, всего быта еврейского местечка. Иначе он вряд ли смог бы написать в конце жизни такие пронзительные строки: «Помню отца, стоящим в синагоге и ведущим молитву. Голос его до сих пор звучит в моей памяти, когда мне грустно или одиноко. И нередко несколько знакомых тактов синагогальной мелодии воскрешают в моей душе далекие картины, казалось бы, навсегда забытого прошлого».

Уже в одиннадцать(!) лет он написал своему школьному учителю «политическое» письмо, в котором горячо доказывал ставшую главной для него мысль: евреи должны вернуться в Сион. Вскоре семья переедет из Мотоля в недалекий Пинск, где Хаим поступит в реальное училище, а после его окончания продолжит учебу и станет работать в Германии, Швейцарии, Англии. Начнется его трудная, напряженная жизнь, полная испытаний. И он их выдержит. Во многом благодаря той среде и традициям, в которых формировался характер юного Хаима в белорусском местечке Мотоль.

Прежде чем стать политиком, Хаим стал выдающимся ученым–химиком. Ему принадлежит более ста патентов в области химии, которые сделали бы славу многим людям с более скромными амбициями и жизненными задачами. Но Вейцман всегда добивался самых главных целей и требовал этого от других.

Именно характер, сформировавшийся в детские годы, позволял ему преодолевать все трудности жизненного пути. И когда в 1896 году австрийский журналист и писатель Теодор Герцль выдвинул идею о создании независимого еврейского государства, одним из первых в мире эту идею поддержал Хаим Вейцман. Причем слово «поддержал» здесь даже неуместно – он уже давно жил ею. В 1898 году он продает свой первый патент в области химии, помогает братьям и сестрам закончить образование, и «с головой» погружается в большую политику.

Когда в сионистском движении разгорелись дискуссии по вопросу тактики и стратегии строительства нового государства, уроженец Беларуси был непреклонен: никакие политические успехи не станут долговременными и надежными, если не будут подкреплены реальными делами по созданию еврейских поселений. Он призывал изучать и развивать еврейскую культуру и иврит. Причем языковой проблеме придавал ключевое значение – без национального языка нет национального государства. Именно при его активнейшем участии иврит стал не только языком «старого» еврейского общения, но приобрел черты современности, началось его активное продвижение во все области жизни и науки.

А вот где и как применять тот же иврит на практике – было большим вопросом. Британское правительство, благосклонно относясь к созданию еврейского государства, назвало и конкретный адрес будущей страны – Уганда. По этому поводу в сионистском движении разгорелись ожесточенные споры. Вейцман был непоколебим: только Палестина, только историческая родина может стать основой нового государства.

Аналитический ум, умение видеть на несколько десятилетий вперед, прагматичный склад характера не раз выручали этого политика и ученого в сложнейших жизненных и политических ситуациях. В своей деятельности он вряд ли добился бы больших успехов без помощи своей жены Веры Хацман. Она стала его правой рукой во всех научных и политических делах. И это особенно ясно осознается, когда узнаёшь, что у будущего первого президента нового государства, которое еще предстояло создать, не было ни секретарей-референтов, ни помощников, ни советников. Всех их заменяла одна жена. «Время на встречи с видными людьми, – вспоминал Вейцман, – и на разбухшую переписку мне приходилось выкраивать из тех часов, что оставались после исполнения служебных обязанностей и научных занятий… Валивших валом гостей мы принимали в нашем маленьком домике. Жена сама отвечала на телефонные звонки, выбивалась из сил, помогая мне вести переписку, но объем нашей деятельности уже превосходил ее силы…»

Даже сейчас, в эпоху Интернета, трудно представить, что стоит за словами «объем нашей деятельности превосходил ее силы». По сути, эта семейная чета жила на износ для других, забывая о себе…

«Звездный» час для Хаима Вейцмана наступил во время Первой мировой войны. Лорд английского Адмиралтейства Уинстон Черчиль задал тогда ученому вопрос, требующий ясного, делового ответа: «Доктор, нам необходимы тридцать тысяч тонн ацетона. Можете вы их сделать?..»

Как потом вспоминал Вейцман, эта цифра просто привела его в такой ужас, что хотел бежать. Однако он понимал, что для корабельных пушек Великобритании нужен бездымный порох, который без ацетона получить нельзя. И потому ответил: «Да».

Далее события развивались стремительно. В кратчайшие сроки было получено оборудование, выделены помощники, и через год напряженных усилий установки по производству ацетона, созданные Вейцманом, уже работали в Канаде, США, Франции, Англии. Именно тогда английский премьер Ллойд Джордж сказал ему: « Вы оказали выдающуюся услугу отечеству, и я собираюсь рекомендовать вас Его Величеству для представления к награде». И именно тогда будущий президент гордо произнес историческую фразу: « Мне ничего не надо для себя лично. Но я хотел бы попросить кое-что для моего народа».

И это «кое-что» являлось главной идеей и делом его жизни – государство Израиль на исторических землях Палестины.

Ради будущего своего народа он не только отдавал свой талант выдающегося ученого-химика, но и использовал личные природные качества, приобретенные, как отмечали соратники, «с молоком матери» – общительность, природный такт, юмор, умение убеждать. За годы войны у него завязались многочисленные связи с министрами британского правительства, он стал вхож в самые высокочтимые кабинеты лордов и британской знати. И всюду главным предметом разговоров был вопрос о возвращении евреев на Святую землю.

По определению историков после Декларации Бальфура, для Вейцмана в это время наступает поистине звездный час. То, о чем он годами думал и делал, к чему стремился и на что использовал весь свой запас жизненной и научной энергии, начало претворятся в жизнь.

Но вернемся к деятельности Вейцмана. Британское правительство, изначально поддерживавшее идею создания еврейского государства, начало давать «обратный ход». В 1930 году вводится ограничение на репатриацию евреев в Палестину, объясняя это ограниченностью ресурсов этого региона. Вейцман в ярости, тем более, растет непонимание его позиций и в самом сионистском движении. На все это драматическим образом накладываются и другие внешнеполитические факторы. Мир идет ко второй мировой войне, в Германии евреи, по сути, объявлены «низшей» расой. Британия тоже начинает отходить от прежних произраильских позиций.
Разногласия внутри еврейского движения привели к тому, что в 1946 году очередной всемирный сионистский конгресс не избирает Вейцмана своим лидером.

На его месте другой человек мог бы на этом, что называется, поставить точку. Однако он шел к цели, невзирая на все трудности и проблемы: после двенадцати-четырнадцати часов, проведенных в химической лаборатории, находил в себе силы оставшиеся часы суток посвящать решению политических задач, встречался с людьми, вербовал новых сторонников, организовывал важные встречи, искал финансовые средства для им же созданного «Фонда развития Палестины».
В политику он привносит сугубо деловой подход. «Чудеса иногда случаются, – говорил будущий президент.- Но для этого надо очень много поработать». Что он ежедневно и делал.

Получив более ста патентов в области химии, Вейцман и на новых землях огромнейшее внимание уделял строительству учебных заведений, где бы будущие поколения израильтян могли изучать историю и культуру своего народа, причем на родном языке. Он заложил первый камень в строительство Еврейского университета, организовал множество больших и малых новостроек. И поэтому с полным правом мог позволить сказать о себе на склоне лет: «Я тот человек, который вынес на себе все противоречивости сионистского движения, и каждая стройка, каждый коровник в Нахалале, каждая улица и каждая мастерская в Тель-Авиве скреплены моей кровью».
Причем такая сугубо практическая каждодневная работа не мешала заводить деловые и политические связи с виднейшими политиками мира. После того, когда пути Великобритании и сионизма начали расходиться, он переориентировался на США, сделав это не только вовремя, но и политически блестяще. Особенно плодотворными оказались встречи с президентом США Гарри Трумэном. Вейцман использовал тут весь свой авторитет ученого, природный дар полемиста, дипломата и делового человека. Он убедил не только поддержать включение пустыни Негев в состав Израиля, но добился обещания выделить для развития новой будущей страны кредита в сто миллионов долларов. Трумэн согласился установить полные дипломатические отношения с Израилем, если там будет избрано первое демократическое правительство.

Это явилось громаднейшим политическим прорывом, дорога к созданию собственного еврейского государства была открыта.

… Когда 14 мая 1948 года весь мир облетела новость о провозглашении независимого Государства Израиль, Вейцману было уже 74 года. Из них шестьдесят лет было отдано, по его же словам, на становление нового государства. И он увидел реальное воплощение своей мечты!

«Вся его личность, – вспоминали позже его современники, – излучала благородство и истинно королевское спокойствие. Сегодня, с расстояния лет, не так уж трудно быть умным и дальновидным, находя ошибки и просчеты в политике прошлого, а тогда надо было работать, не жалея себя, быть одержимым и верить в свое дело».
Он умер 9 ноября 1952 года. Более 250 тысяч человек шли за гробом, провожая в последний путь человека, который один сделал столько для своего народа, что и до сих пор остается примером беззаветного служения своей нации.

(источник)