Израильский Музей кукол – памятник погибшему ребенку

История создания Музея кукол Милы Розенфельд в Цфате началась со страшной трагедии, которая случилась в Израиле 19 октября 1994 года – 20 лет назад. Автобус пятого маршрута взорвал арабский террорист неподалеку от тель-авивской площади Дизенгоф. В нем ехала в числе других жертв юная солдатка Алла Волкова. Ее похоронили на том же кладбище, где покоятся цфатские дети, убитые «палестинскими борцами с сионизмом», захватившими школу в Маалоте. По горькой иронии судьбы, эти дети погибли за двадцать с небольшим лет до Аллы — в мае 1974 года.

В память о любимой дочери ее мама, Мила Розенфельд, создала один из самых оригинальных памятников своему ребенку – Музей кукол. Сегодня он признан одной из жемчужин священного еврейского города и вызывает интерес как среди любителей фарфоровой скульптуры, так и среди профессионалов.

Мила Розенфельд решила увековечить память дочери одним из немногих доступных ей способов — продолжением коллекции кукол, которую девушка начала собирать еще в родном Хабаровске (а сама Мила родилась в Биробиджане). Так появился единственный в мире музей кукол и истории одежды, представляющий авторские работы одного художника.

В журнале “Исрагео”  Владимир ПЛЕТИНСКИЙ рассказывает захватывающую историю создания Цфатского музея кукол, которая будет интересна и вам, дорогие читатели.

СОВСЕМ КАК ЛЮДИ

… – Этот музей посвящен не только памяти Аллочки, — говорит Мила. — В восприятии обычного человека кукла — один из символов детства. По моей задумке, музей кукол должен стать памятником всем детям, погибшим в огне террора, и, увы, тем, кому еще предстоит стать жертвами в этой необъявленной войне. Все-таки несправедливо устроен наш мир, где за проблемы взрослых расплачиваются дети…

…Как это ни печально, кое-кто продолжает делить террористов на «плохих» и «хороших», на «сепаратистов» и «борцов национально-освободительного движения Палестины»…

Но какими бы ни были мотивы создания экспозиции и идеологический фундамент, который лег в основу этого музея, в результате он стал не только символом жизнеутверждающего начала и средоточием прекрасного. По сути, это еще и научное учреждение. При тех ограниченных финансовых возможностях, которыми обладают Мила и ее муж Владимир Вейсман, при отсутствии «человеческих ресурсов», им удалось создать нечто уникальное.

Историей костюма Мила увлеклась еще в юности — во время учебы на факультете моделирования и конструирования одежды Технологического института. Позднее к дизайнерскому образованию она добавила и диплом исторического факультета пединститута. Когда ее младшая дочь, Алла, увлеклась коллекционированием кукол, Мила стала шить для них оригинальные костюмы. К сожалению, по понятным причинам, всю большую коллекцию Аллы привезти не удалось — вспомните, каково было в 1991 году договориться с бдительными советскими таможенниками; да и шанс доставить всех кукол в целости и сохранности был невелик.

Скромный бюджет новых репатриантов не позволял покупать коллекционных кукол — в начале девяностых годов они продавались только в двух-трех магазинах и стоили очень дорого (причем, речь идет отнюдь не об авторских работах). Это сегодня выбор велик и цены колеблются от 30 шекелей (за явный ширпотреб) до нескольких сотен (за качественную работу с ограниченным тиражом).

Чтобы порадовать Аллу, Мила решила сама научиться изготовлению кукол. К этому процессу она пыталась подобраться еще на нашей доисторической родине, но в условиях жесткого дефицита на все — включая высококачественную глину для фарфора, — пришлось отложить освоение древней технологии до лучших времен.

Член международной гильдии художников-кукольщиков Мила Розенфельд — художник, скульптор, дизайнер, швея, ювелир и хозяйка музея в одном лице

Можете себе представить, как была довольна Мила, когда ее приняли на работу вышивальщицей в фирму «Шифра», выпускавшую кукол — в основном, героинь ТАНАХа! Между делом, она тщательно изучила и технологический процесс производства кукол. Мастерство дизайнера, талант художника, ангельское терпение и умелые руки — этого оказалось достаточно, чтобы применить новые познания на практике. И когда хозяйка фирмы по каким-то понятным только ей причинам (спрос-то на продукцию был велик во всем еврейском мире — с легкостью разошлось пять сотен недешевых кукол; к тому же проект субсидировался Сохнутом, в то время озаботившимся трудоустройством художников) решила свернуть дело, Мила оказалась «на улице» — но зато с новой профессией в руках.

- Я так радовалась, что могу сама пополнять коллекцию Аллочки! — рассказывает художница. — Но, увы, до того жуткого октябрьского дня удалось подарить ей только пять собственноручно изготовленных кукол. Музей стал как бы продолжением коллекции, моим ответом смерти и террору…

Сегодня в музее — 120 кукол. В процессе работы постоянно находится еще два десятка. Учитывая, что от задумки до окончательного воплощения проходит от трех месяцев до полутора лет, пополняться экспозиция может не очень быстро, да и помещение невелико — поэтому некоторые куклы со временем продаются в частные коллекции.

Кстати, многие другие экспонаты — артефакты былых эпох — также изготовлены либо отреставрированы руками Милы. Она не только шьет одежду, но и воспроизводит с удивительной точностью украшения давних времен, мебель и внешний вид помещений, в которых «живут» куклы.

На самом деле за десять лет Мила изготовила гораздо больше кукол. Многие она подарила тем, кто так или иначе помог ей в создании музея, некоторые сделала на заказ. Но она жестко следует принципу: все куклы для музея — только в единственном экземпляре, и ни одна из них не может быть продана ни за какие деньги.

* * *

История костюма интересовала Милу всегда. Но когда ей подарили книгу Альберта Рубина «Еврейские наряды», она решила глубже изучить вопрос: а был ли он, еврейский народный костюм?

- Оказалось, что с древних времен евреи отличались от окружающих их народов религией, языком, какими-то особенностями национального характера, но никак не одеждой, — вслед за Рубиным, пришла к такому выводу Мила. — Впрочем, были черные времена, когда это отличие насаждалось — вспомним, например, желтые звезды на рукавах…

Кое-кто склонен считать, что традиционная еврейская одежда все-таки существует — лапсердаки (в Западной Европе их почему-то называют левитами), штреймлы, огромные черные шляпы. На самом деле это наряд конца шестнадцатого — начала семнадцатого века, который польские шляхтичи обязали носить евреев и в дальнейшем «чтобы отличался жид от нормального человека и не вводил никого в заблуждение видом своим». Так что тяга ортодоксальных иудеев к моде многовековой давности, по большому счету, — разновидность мазохизма. Впрочем, кто знает, как они оденутся к моменту прихода Машиаха — быть может, сюртуки и символизируют неполноценность нашего существования в домессианские времена?

Евреи, жившие в Древнем Египте, одеждой своей были похожи на египтян. Попавшие в арабское окружение — мало чем отличались от арабов (вспомним изображения Маймонида или Иегуды Халеви). А еврейские модницы во Франции или Великобритании — при наличии средств, разумеется, — вполне могли сойти за француженок или англичанок.

Казалось бы, создавая экспозицию, посвященную еврейской одежде, Мила могла бы руководствоваться иллюстрациями, отражающими обычную моду различных времен. Но были и нюансы, которые историку и художнику Розенфельд удалось выяснить из различных источников. Поэтому еврейский исторический костюм в деталях совпадает с тем, что было на самом деле (или, как минимум, было нарисовано либо описано современниками).

Иногда Миле помогают в создании экспонатов посетители музея. Так было, например, когда чета кавказских евреев подарила ей фотографии своих предков. Конечно же, она будет рада, если кто-то из наших читателей пришлет изображения своих местечковых дедушек и прадедушек, которые позволят уточнить кое-какие пока что неизвестные детали одежды былых эпох.

Несомненно, гораздо проще было бы шить костюмы в натуральную величину. Но тогда даже расширившейся площади музея хватило бы только для нескольких экспонатов. Так что куклы, при всей сложности их производства и изготовления костюмов в пропорции 1:4, становятся находкой для ограниченного в возможностях этнографа. Кстати, рост большинства фигур — 40 и 45 см. (соответственно для женских и мужских).

Среди задумок Милы — создание серии скульптур еврейских деятелей различных эпох: от героев ТАНАХа до Голды Меир, Давида Бен-Гуриона и Менахема Бегина. Так что еврейская часть экспозиции пополнится еще и новыми конкретными персонажами, которые вошли в историю мировой цивилизации. Продолжит она работу и над персонами, прославившими другие народы нашей планеты.

* * *

Музей расположен в Бейт-Эштем на площади Саде (это самое начало ортодоксального района, на границе с кварталом художников). Взаимоотношения с религиозными соседями складываются очень хорошие, а старые друзья-художники тоже не забывают Милу и Владимира.

Двери этого музея всегда распахнуты для тех, кому интересны искусство кройки и шитья, история костюма, еврейские ценности и куклы, которых нигде больше увидеть невозможно. Да и просто любопытных посетителей, особенно — детей, это кукольное царство равнодушными не оставит.

- Мы предусмотрели даже такой нюанс, как детские капризы, — говорит Владимир. — Сами понимаете, что ребятишки — особенно девчонки — обязательно хотят получить в свое распоряжение куклу. Эксклюзивные работы мы, разумеется, не можем продать. Для этого у нас имеется небольшой запас недорогих кукол из китайского фарфора.

Однако нельзя сказать, что у музея нет проблем. Недорогие билеты не окупают его содержание. Экскурсионные автобусы с гидом, знающим об уникальном музее, к сожалению, приезжают не каждый день. На частных спонсоров Мила не очень-то надеется. Поэтому все ее надежды — на государство и, в частности, на министерство туризма. В конце концов, единственный в мире авторский музей кукол и истории одежды, да еще посвященный памяти детей, погибших от рук террористов, мог бы удостоиться большего внимания властей.

В прошлом году над музеем сгустились тучи и он оказался на грани закрытия. Была опубликована петиция с требованием сохранить этот удивительный проект, эта тема активно обсуждалась в социальных группах Географического общества Израиля.

Я позвонил Миле и спросил, каковы шансы выстоять сегодня. Был рад услышать, что музей все еще существует, но, увы, не всё так просто и с наши дни.

- К сожалению, все зависит от политического расклада на всеизраильском и муниципальном уровнях, — ответила Розенфельд. — Музею нужна помощь от властей, включая погашение городских налогов. Надеюсь, что разум и совесть окажутся сильнее каких-то мелочных счетов…

* * *

Не только еврейскими нарядами жив музей. Несмотря на то, что еврейский костюм занимает значительную и, на мой взгляд, самую необычную и интересную с познавательной точки зрения часть экспозиции, здесь можно найти национальные костюмы многих народов.

Предмет особой гордости — исторические персонажи. Дело в том, что фарфор — материал крайне сложный для передачи портретного сходства. При обжиге он дает усадку до 30 процентов, к тому же ведет себя иногда непредсказуемо. Огрехи обжига удается исправить за счет «доводки» изображения, окраски лиц. И если портретное сходство с Иваном Грозным или Екатериной Второй можно признать условными (вспомним, как разнятся их изображения в интерпретации различных художников), то вот с нашей современницей принцессой Дианой мы все знакомы очень хорошо. Тем более удивительно сходство, которого удалось добиться.

- Но если фарфор — столь сложный для производства материал, то почему бы не поискать нечто более простое? — спрашиваю я Милу. — Например, раскрашенный гипс.

- Да что вы! Разве гипс так передаст фактуру человеческой кожи? Еще в древние времена художники открыли эту удивительную способность фарфора. Так что, какой бы сложной ни была технология, кроме этого материала ничто не подходит. К тому же при гипсе невозможно добиться подвижности и естественности частей тела.

Я мог бы, конечно, спросить и про пластик. Но благодаря тому, что моя жена лет пятнадцать назад стала завзятым коллекционером кукол, узнал, что для истинных профессионалов слова «пластик» попросту не существует. Куклячьи скульпторы (именно так называется профессия, которую освоила Мила в Цфате) используют только высококачественный фарфор — porcelain. И даже силикон, который тоже способен передать особенности человеческой кожи, остается среди профессиональных doll-sculptors персоной нон-грата. Точно также, как они не признают и одежду из материалов, лишь имитирующих ткань.

Поскольку Мила является членом международной гильдии художников-кукольщиков, для нее все эти тонкости имеют особое значение. Но не потому, что она опасается негативной реакции руководителей гильдии Милдреда Д.Сили или Рольфа Е.Эриксона, выдавших ей соответствующий сертификат, а также иных коллег. Просто, установив для себя достаточно высокую планку, она не позволяет себе опускаться ниже ее — и как профессионал, и как любящая мать, продолжающая пополнять коллекцию безвременно ушедшей Аллы Волковой…