«Свадебный Марш», Мендельсон, Вагнер и еврейский вопрос

mendelson-vagnerТретьего февраля 1809 года родился глава Лейпцигской композиторской школы, дирижер и пианист Феликс Мендельсон, внук прославленного немецко-еврейского философа Мозеса Мендельсона (1729- 1786). Его имя может не быть известным широкому кругу лиц, но название “Свадебный марш”, думается, слышали очень и очень многие.

Феликс Мендельсон – Бартольди получил блестящее образование. Домашнее обучение дополнилось курсом историко-филологических наук при Берлинском университете. Он одним из первых стал дирижировать на концертах по партитуре палочкой и с особого пульта. В 1843 г. создал в Лейпциге первую в Германии консерваторию. Лейпцигский университет присвоил композитору звание доктора философии, саксонский король наградил его званием придворного капельмейстера, прусский – титулом “генерального придворного директора музыки”. Великолепный Фредерик Шопен как-то обронил: “Чтобы иметь большой успех [в Лондоне], надо играть Мендельсона”. Петр Ильич Чайковский считал Мендельсона “образцом безукоризненной чистоты стиля” и музыкальной индивидуальностью.

Чуть-чуть о Мозесе Мендельсоне

Распрощавшись в 14-летнем возрасте с еврейской духовной школой, дедушка Феликса оказывается в Берлине. Местный раввин посоветовал ему изучить немецкий язык, что в тот период было нехарактерным для евреев. Он штудирует немецкую литературу, латынь, математику и философию; поддерживает связь с деятелями Просвещения: президентом Берлинской академии Мопертюи и Лессингом; приступает к публицистической деятельности (“Философские разговоры”).

Не случайно, именно М.Мендельсон являлся основоположником и духовным вождем движения Хаскала (“еврейское просвещение”), ставившего целью вхождение евреев в европейскую культуру и приобретение равноправия в европейском обществе. Определив главным шагом к этому усвоение немецкого образа жизни, он пробивал мысль о непротиворечии древней иудейской традиции идеям Просвещения. Не видя препонов для ассимиляции, заключающейся в ощущении себя исповедующими Моисеев закон немцами, М.Мендельсон перевел Тору, псалмы на немецкий язык, ратуя за проведение служб в синагоге на немецком.

Но при этом он всегда ощущал себя евреем, призывая, в случае необходимости выбора между равноправием евреев и разрывом с религиозной традицией, отказаться от первого. Но все же многие иудейские ортодоксы далеко не радужно восприняли идеи М.Мендельсона, будучи уверенными, что озвученный подход приведет к утере еврейской идентичности. Однако механизм был запущен, поэтому не удивительно, что семья сына Мозеса, Авраама (крупный банкир), приняла лютеранство, взяв вторую фамилию – Бартольди. В 1816 г., в семилетнем возрасте, был крещен сын Авраама, Феликс. Мендельсоны оказались в лоне лютеранской церкви.

Гениальный Иоганн Себастьян Бах был вновь открыт для человечества Феликсом Мендельсоном

В 1829 г., в 20-летнем возрасте, в зале берлинской Певческой капеллы Ф.Мендельсон представил публике (дирижировал) “Страсти по Матфею” – произведение великого Иоганна Себастьяна Баха, не исполнявшееся почти 100 лет. Вслед за Берлином “Страсти” услышали в других городах. В эти же годы Мендельсон задумывает трилогию ораторий на библейские темы: “Илия – Павел – Христос”.

В тот период европейская композиторская школа отходила от духовной тематики, поэтому обращение Мендельсона к этому направлению подтверждает его живейший интерес к данному вопросу. Наверняка он прекрасно ориентировался в своей родословной, в происхождении. Следовательно, владел четкой информацией о вкладе деда в дело еврейского просвещения. Но Мозес остался иудеем, свято чтя Тору и религиозные традиции, а вот отец композитора принял протестантизм, крестив и сына. По всей вероятности, отчетливо ощущая свои корни и национальную идентичность, Феликс изначально пытался как-то примирить их со своей “немецкостью” и лютеранством.

Взаимоотношения последователей Мартина Лютера и евреев, как мы видели, не были безоблачными и это не могло не вызывать вопросов у образованного интеллектуала – композитора. Как возможно примирение? Насколько и кто вообще заинтересован в этом? Можно ли через библейские тексты уловить ответы? Мендельсон пропускает через себя Тору, новозаветные книги, пытаясь передать свое восприятие ситуации (сомнения, думы) посредством музыки, в которую аккуратно укладывается религиозный текст. В его оратории “Павел” сплетаются музыка и религия. За текстом – мучительные размышления композитора о вере, искренности и чести. К написанию “Павла” Мендельсон приступил в 1832 г., через 4 года – премьера и триумфальное шествие оратории.

Мендельсон и “еврейский вопрос” глазами Рихарда Вагнера

Попытки композитора как-то “официально” примирить еврейскую этнику и лютеранство вызывали не только понимание. В 1850 г., спустя три года после смерти Мендельсона, знаменитый немецкий композитор, дирижер, философ XIX в., крупнейший реформатор оперной музыки Рихард Вагнер, отмечая, что в религии евреи “давно уже для нас закоренелые враги, недостойные даже ненависти”, объявил о продолжении господства с их стороны до тех пор, “пока за деньгами сохранится сила, перед которой бессильны все наши стремления и дела”. В продолжение темы денежной власти Р.Вагнер говорил об использовании евреями определенных обстоятельств для руководства “художественной критикой” и захвата искусства “в свои проворные руки”, в связи с чем целесообразно “освободить искусство от еврейского гнетущего влияния”. Утверждая об отсутствии у евреев “истинной страсти”, могущей побудить их “к художественному творчеству”, Вагнер останавливается “на произведениях одного еврейского композитора”, одаренного природой “таким специфическим талантом, каким немногие обладали до него”, а именно – Ф.Мендельсона.

Несмотря на столь сильные эпитеты, Р.Вагнер подчеркивает, что Ф.Мендельсон “не в состоянии” произвести ожидаемого от искусства “захватывающего душу и сердце впечатления”. Такая трактовка не выглядит случайной, т.к., по Вагнеру, “европейская цивилизация” осталась чуждой для евреев, как и европейское искусство, в котором они могут только “повторять, подражать, но создавать изящные произведения, творить – не в состоянии”. С его слов, на этапе фокусирования музыкой в себе действительной органической жизнеспособности, “до времен Моцарта и Бетховена включительно”, еврейских композиторов не было. Они появились лишь в момент, “когда внутренняя смерть тела сделалась неоспоримой, [а] наш музыкальный организм распался”.

Что касается дальнейших рассуждений Вагнера, продекларировав отсутствие среди евреев истинного служителя искусства, он резюмировал: “Еврейство является нечистой совестью нашей современной цивилизации”, [а] “для еврея сделаться вместе с нами человеком, значит прежде всего перестать быть евреем”. Тем самым Вагнер высказал полностью противоположный взгляд на мечты Мендельсона о примирении европеизма (религиозная ипостась) и еврейства (этническая составляющая). Для вхождения в лоно человечества еврей, по Вагнеру, должен отказать от национальной самоидентичности, что, фактически, означало отход от иудаизма. В данном ракурсе довольно интересен взгляд на Вагнера не нуждающегося в особом представлении немецкого философа XIX в. Фридриха Ницше.

Размышления Ницше

Ф.Ницше писал, что Вагнер “открыл отношение между двумя явлениями, казавшимися “отчужденными друг от друга”: музыкой и жизнью. Этой трактовкой философ довольно весомо демонстрирует причину оценки Вагнером музыки еврея по происхождению Ф.Мендельсона через “еврейский вопрос”. В то же время Ницше называл Вагнера “предвестником и посланником другой эпохи”. Какой? Вряд ли Ницше подразумевал гитлеровское государство, но идеи Вагнера-то действительно оказались востребованы на том этапе. Как усматривается, Ницше пытался разобраться во внутренних хитросплетениях Вагнера, приходя к выводу, что “пристальнее всмотреться” в мир его “заставила” Франко-прусская война 1870-1871 гг., называемая им великой войной “тех самых немцев”, которых он считал “глубоко выродившимися” и “отпавшими от возвышенного немецкого духа”.

На том этапе германская нация действительно виделась разобщенной, немцы были унижены наполеоновскими походами и позорными международными договорами. Насколько представляется, Вагнер фактически вел речь о германской идее. Ницше пишет о вере Вагнера в то, что он, “пожалуй, не последний немец” и со временем “более могущественная сила, чем его самоотверженные, но немногочисленные друзья, станет в защиту его дела в те долгие дни, когда оно, как художественное творение будущего, будет выжидать предопределенного будущего”.

Скорее всего, как раз идея счастливого великого германского будущего сформировала у Вагнера его антиеврейские настроения. Не случайно, ряд источников характеризуют взгляды Вагнера как “юдофобские”, ставшие одним из источников национал-социализма. Действительно, Гитлер зачитывался Р.Вагнером, ставя его произведения и мысли на особую высоту.

Гитлер, Вагнер и “гениальная случайность”

В своем идеологическом манифесте “Майн Кампф” (“Моя борьба”) Гитлер, проводивший параллель между марксизмом и еврейством, отмечал, что “разрушительное” учение социал-демократии “тесно и неразрывно связано с национальными свойствами” евреев.

“Если бы еврею с помощью его марксистского символа веры удалось одержать победу над народами мира, – писал он, – то его корона стала бы венцом на могиле всего человечества”, [а планета] носилась бы в эфире, опять безлюдная и пустая”. При этом Гитлер говорил о тлетворном влиянии еврейства “в любой сфере культурной и художественной жизни”, в свете чего выражал уверенность в том, что, “борясь за уничтожение еврейства”, он борется “за дело божие”, действуя “вполне в духе творца всемогущего”. Создавал “Майн Кампф” Гитлер в тюрьме Ландсберг, куда был заточен со своими сподвижниками за организацию в 1923 г. “пивного путча”. Во время нахождения будущего лидера немецкой нации в застенках его все время посещали почитатели, среди которых находилась и Винфрид Вагнер, невестка композитора. Как раз она сумела обеспечить Гитлера бумагой, на которой он излагал свои мысли. Свои рассуждения фюрер фиксировал на обратной стороне нотной бумаги с… вензелем Вагнеров. Насмешка судьбы или гримаса закономерности?

В 2009 г. в Доме-музее Баха в Айзенахе проходила выставка под названием “Кровь и дух”, посвященная оценке фашистами творчества Иоганна Себастьяна Баха и Феликса Мендельсона. Первый был назван нацистами “самым немецким из всех немецких композиторов”, второго провозгласили “гениальной случайностью”. Курьез истории: непосредственно исполнение Мендельсоном баховских “Страстей”, после вековой тишины вокруг великого композитора, вернуло Баха в орбиту мировой музыки. Как бы то ни было, на одном из стендов был помещен документ гитлеровского режима (решение “Музыкальной палаты”-Reichsmusikkammer) о запрете исполнения произведений Мендельсона на концертах: его музыка “гениальна, но не совместима с народным движением”. Недопустимость “чужой” музыки шла в русле т.н. “Праздника костра” 1933 г., когда во всех университетских(!) городах Германии осуществлялось легальное сожжение запрещенных нацистами книг. Этим путем реализовывался проект противостояния “негерманскому духу” в писательской среде, в основной массе – еврейской направленности. Но, как мы видим, музыка также оказалась в этом ряду: в 1936 г. был снесен установленный перед Гевандхаузом (концертное общество, зал и симфонический оркестр в Лейпциге) памятник Мендельсону. Правда, два его произведения были допущены к звучанию (“Сон в летнюю ночь” и Первый скрипичный концерт), но без указания при исполнении автора. В свою очередь закрытым оказался потомственный банк Мендельсонов, а живущие в Германии родственники получили приказ покинуть страну.

Так что не случайно, в условиях усилившихся гонений на евреев в Третьем рейхе, Мендельсон начинает восприниматься в этой среде одним из рупоров еврейства. Представленная в 1937 г. синагогой Берлина оратория “Илия” становится синонимом еврейской религиозной музыки (если не гимном еврейству), автор – символом нации. Вплоть до нарушения женским оркестром Освенцима запрета на исполнение произведений композитора.

И это – еще один парадокс вокруг Мендельсона. В развитие предпринятых его дедом шагов Феликс пытался не просто примирить, но как бы объединить людей вне зависимости от национальной и религиозной идентичности. Однако отвержение Мендельсона одним берегом привело к его восприятию другим в качестве “только своего”.

Значимость Мендельсона – во вкладе им в “общемировое мировоззрение” новых идей, не менее ценных, чем его музыка. А именно, – думы о мирном сосуществовании людей разных религий и культур, о единении человечества во имя будущего!

Заключение в обрамлении “Свадебного марша”

Под “Свадебный марш” Феликса Мендельсона уже полтора столетия молодожены “маршируют”  по всему миру. Данный факт позволяет считать Феликса счастливым не только в свете перевода его имени.

Другое дело, что история появления столь модной на все времена композиции не очень известна широкому кругу лиц. Поэтому давайте хоть мельком взглянем на происхождение “Свадебного марша”. В 1826 г. Мендельсон написал увертюру к комедии Шекспира “Сон в летнюю ночь”. Премьера окончательного варианта спектакля состоялась в Потсдаме в 1843 г., когда и был услышан “Свадебный марш”. В 1858 г. (спустя 11 лет после смерти композитора) его впервые исполнили на церемонии бракосочетания 24-летнего кронпринца Пруссии Фридриха Вильгельма IV и 14-летней английской принцессы Виктории Адельгейд (при выходе молодоженов из церкви).

Но и здесь просматриваются тончайшие улыбки и курьезы судьбы. Принцесса сама определила музыкальное сопровождение бракосочетания, остановившись на “Свадебном хоре” из оперы Р.Вагнера “Лоэнгрин” (на пути к алтарю) и “Свадебном марше” (при возвращении из церкви). С того времени музыка Мендельсона стала путеводной звездой жениха и невесты в различных регионах, а композиция Вагнера к свадебным мероприятиям не прижилась. К слову, у четы первопроходцев “Свадебным маршем” родилось восемь детей: по четыре ребенка каждого пола.

Судя по различным опросам, среди произведений, наиболее часто прослушивающихся в общемировом масштабе, безоговорочным лидером является знаменитая композиция Yesterday из репертуара всегда популярных Beatles. Но вот наиболее часто исполняемый музыкальный фрагмент, это наверняка “Свадебный марш”, и опросы тут вряд ли нужны. Кроме того, данная мелодия подвергалась обработке несчитанное число раз, в связи с чем автор позволит себе небольшую слабость – назвать свой любимый вариант ее версии: это кратчайшая джазовая аранжировка в исполнении симпатичной служанки героя Адриано Челлентано из “Укрощения строптивого”, завершающая картину.

Мы же завершим материал озвучиванием вопроса – может, счастье Ф.Мендельсона в том, что огромная масса людей, вне зависимости от цвета кожи, вероисповедания, национальности и географического месторасположения, считает “Свадебный марш” “своей” композицией?

По статье политолога Теймура Атаева для Общественно-политической газетаы «Эхо» «В чем счастье Феликса Мендельсона?»

8 thoughts on “«Свадебный Марш», Мендельсон, Вагнер и еврейский вопрос

  1. Pingback: Fysio Dinxperlo
  2. Pingback: 무료웹툰
  3. Pingback: discover this

Ответить на Аноним Отмена ответа